Гомоэротический взгляд и поэтика мужского тела [part IV]

И.КОН   (Заметки для книги "Мужики, мужчины и мальчики. Введение в социальную андрологию")

ЧТИВО НА DaRK ZONE

6. Куда направлен гомоэротический взгляд?

Чтобы "раскрыть" мужское тело, освободив его от фаллической брони, нужен был взгляд одновременно изнутри и извне, в каком-то смысле синтезирующий мужскую и женскую перспективу. Отчасти эту "подрыв- ную" функцию выполняет гомоэротический взгляд.

Вообще говоря, мужское гомосексуальное сознание и создаваемый им образный мир сами крайне фаллоцентричны. Культ "размеров", потенции и прочих мужских атрибутов у геев даже сильнее, чем у натуралов. Я подробно писал об этом в "Лунном свете". Это имеет выход в полити- ческую психологию и эстетику.

Общеизвестно, что многие немецкие гомосексуалы увлекались фашист- ской маскулинной символикой и охотно вступали в штурмовые отряды. Теодор Адорно даже считал гомосексуальный садомазохизм и связанный с ним авторитаризм одним из свойств потенциально фашистской личнос- ти. Скульптуры Брекера имели успех во Франции, а рафинированный го- моинтеллектуал Жан Кокто даже сравнивал с одной из этих скульптур тело своего любовника Жана Марэ. Гитлеровская униформа восхищала и повлияла на садомазохистское воображение и образный строй самого популярного геевского эротически-порнографического художника Тома Финляндского (Тоуко Ласканен, 1921-1991).

Однако для гомосексуала член, свой или чужой, - не столько символ власти и могущества (фаллос), сколько средство наслаждения (пенис), причем как в активной, так и в пассивной, рецептивной форме.

Некоторые теоретики придают особое значение наличию у геев, наряду с пенисом, второго локуса (лат. - место, центр) контроля и удоволь- ствия - ануса. Французский философ Ги Хокенхем писал даже о "рево- люционности анусов"; его призыв, в изложении Шера, звучит: трахай меня в зад, и я чудесным образом снова превращу твой застывший фал- лос как воплощение власти в живой пенис, инструмент свободно теку- щего желания. Причем это каким-то непонятным образом связывалось с преодолением социальной фаллократии.

Чисто сексологически, анальный контакт между мужчинами действитель- но "интереснее" гетеросексуального, потому что у мужчины есть предстательная железа, раздражение которой доставляет удовольствие рецептивному партнеру и тем самым облегчает совместность и взаим- ность сексуального наслаждения для обоих мужчин (в разнополых отно- шениях это происходит при коитусе, который и сегодня остается самой желанной формой сексуального удовлетворения для подавляющего боль- шинства людей).

Однако дело не столько в анатомии и физиологии ( что куда совать), сколько в психологии (что при этом переживается). Гей - не только носитель пениса, но и его рецептор, он хочет не только "брать" как мужчина, но и "отдаваться" как женщина. На мужское тело, свое или чужое, он смотрит одновременно (или попеременно) снаружи и изнутри, сверху и снизу.

Анальная интромиссия подчеркивает ценность самораскрытия, самоотда- чи, передачи Другому власти над собой, позволение ему войти в самые интимные, священные, закрытые глубины твоего тела и твоего Я. Одна- ко этот момент рецептивности, пассивности, которая строго табуиру- ется гетеросексуальной маскулинностью, присутствует и в других го- мосексуальных техниках, например, фелляции. "Оживляя" фаллос, гомо- эротическое воображение создает модель мужского тела как чувствую- щего и ранимого, причем эти "немужские" переживания оказываются эротически приятными. "Субъектные" и "объектные" свойства взгляда, которые гетеронормативность искусственно разводит, при этом тоже как бы сливаются.

Отсюда вытекает целый ряд психологических и эстетических последс- твий.

1. Мужское тело может быть объектом, на него можно смотреть и даже разглядывать его, и этот взгляд не унижает ни того, кто смотрит, ни того, кем любуются.

2. Реабилитированный пенис освобождается от тягостной обязанности постоянно притворяться фаллосом.

3. Снятие с мужского тела фаллической брони повышает его чувстви- тельность и облегчает эмоциональное самораскрытие, что очень важно в отношениях как с мужчинами, так и с женщинами. Даже самые тради- ционные мужские качества, вроде развитой мускулатуры, становятся средствами эмоциональной и сексуальной выразительности.

4. Понимание своего тела не как крепости, а как "представления", перформанса расширяет возможности индивидуального творчества, изме- нения, инновации, нарушения привычных границ и рамок.

Буржуазный канон эффективности сводил мужские телесные потребности к минимуму, многие мужчины даже хвастались этим. Джон Апдайк полу- шутя сравнивал мужское тело с ракетой одноразового действия: "Жить в мужском теле - все равно, что иметь банковский счет. Пока оно здорово, вы о нем не думаете. По сравнению с женским телом, его со- держание необременительно: периодический душ, подстригание ногтей раз в десять дней и стрижка волос раз в месяц. Ну, и, конечно, ежедневное бритье".

Геям, которые постоянно изобретают себя, подобные настроения чужды. Гомосексуальное тело - изменчивое, творимое тело. При тех же самых критериях мужской красоты, но с расчетом на другого и более взыска- тельного (хотя бы в силу повышенной конкуренции) адресата, геи го- раздо лучше "натуралов" осознают свои телесные свойства, выстраивая и перестраивая их в соответствии с поставленной задачей (именно по- этому их поведение нередко кажется посторонним людям искусственным, манерным). Это не ограничивается сменой одежды или прически, но затрагивает самые глубины самосознания.

Американский писатель-гей Джон Речи, который много лет был хаслером и занимался бодибилдингом, хочет, чтобы к его телу относились как к произведению искусства: "Почему творения интеллекта - книги, карти- ны, другие формы "искусства" можно достойно демонстрировать, выс- тавлять напоказ, а тело - нет? Я потратил часы, дни, месяцы, годы на книгу. Я хочу, чтобы ее приняли, любили, хвалили, чтобы ею вос- хищались, искали ее. Но чем мое тело хуже? Я также потратил на него часы".

Раньше потребность демонстрировать себя другим и кокетство считалис исключительно женскими чертами; у мужчин это выглядело проявлением болезненного эксгибиционизма, а напряженное внимание к собственному Я подпадало под категорию нарциссизма. Сплошная психиатрия! На са- мом деле "субъектности" здесь ничуть не меньше, чем в традиционной маскулинности, просто это другая, более тонкая и текучая субъектив- ность.

5. Это предполагает и другой тип межличностных отношений: спор о том, кто, на кого и как именно может или не должен смотреть, усту- пает место обмену взглядами, субъектно-объектное отношение стано- вится субъектно-субъектным. Говоря словами американского культуро- лога Сьюзен Бордо, "эротика взгляда больше не вращается вокруг ди- намики "смотреть на" или "быть рассматриваемым" (т.е. проникать в другого или самому подвергаться проникновению, активности и пассив- ности), а вокруг взаимности, когда субъект одновременно видит и яв- ляется видимым, так что происходит встреча субъективностей, пережи- ваемая как признание того, что ты познаешь другого, а он познает тебя".

На протяжении веков гомоэротический взгляд был тайным взглядом ис- подтишка, который вызывал у мужчин тревогу. Это "взгляд, позволяю- щий субъектам общаться, не открываясь, ... устанавливающий контакт с объектом и, следовательно, коммуникативный, но в то же время сохра- няющий молчание о самом себе, приглушающий гомосексуальное отноше- ние" (М. Баль).

В ХХ в. он стал более открытым и явным, подрывая привычный канон мужского тела как имманентно закрытого и невыразительного. Это про- является не только в быту, но и в искусстве, танце, спорте, рекла- ме.

Возьмем, например, балет. Народный танец всегда и везде был столько же женской, сколько и мужской деятельностью. Однако в классическом балете дело обстояло иначе. Хотя руководили им хореографы- мужчины, блистали в нем только балерины. Теофиль Готье говорил, что мужчи- на-танцовщик - это нечто жалкое. Мы знаем имена многих великих ба- лерин прошлого, а много ли вы можете вспомнить знаменитых танцовщи- ков? В конце Х1Х в. в английском балете мужчина-солист получал в несколько раз меньше балерины, столько же, сколько артистка корде- балета. В этом выражалось презрение к "немужскому" делу.

Контрастным был и рисунок мужского и женского танца: в отличие от балерины, которая могла двигаться спонтанно, танцовщик был сдержан и эмоционально закрыт, а все его движения - рационально обоснованы. Недаром в придворных балетах когда-то могли танцевать и короли (например, Людовик ХIV).

Изменение статуса танцовщика, как и характера мужского танца, нача- лось с дягилевских балетов, в которых мужчина из подсобного партне- ра балерины впервые превратился в равновеликую ей фигуру. "Русский балет был искусством мужчин, гомосоциальным сообществом, которое признавало вклад женщин только в качестве исполнительниц" (А. Ко- риц).

Некоторые критики не только сравнивали Нижинского с балеринами, че- го никто раньше не делал, но и отдавали ему предпочтение перед ни- ми. В фигуре и танце великого танцовщика они усматривали нечто женственное, в крайнем случае - мальчишеское, но не мужское, но не осуждали, а восхищались этим. Причем признание самостоятельной цен- ности мужского танца происходило несмотря на скандальную репутацию Дягилева и после недавнего процесса Уайльда!

После Второй мировой войны маскулинизация (и одновременно - гомоэ- ротизация) балета продолжилась. Особенно интересна в этом плане хо- реография Мориса Бежара, для которого, по выражению его знаменитого премьера Хорхе Донна, "балет - это мужчина". В "Саломее" Бежар за- менил женский персонаж мужским. В "Симфонии для одного мужчины" "Он" танцует с десятью друзьями, а "Она" только мешает им своими приставаниями. Герой "Нашего Фауста" танцует с 12 мальчиками-под- ростками, а "Свита Дионисия" - настоящая вакханалия полуобнаженного мужского тела. Отвечая на вопрос парижского журнала gaypied, почему это так, Бежар сказал: "Я всегда, с самого начала моей жизни, ка- ким-то мистическим образом чувствовал это. Я любил танцующих мужчин и поющих женщин. Странным образом, женщина для меня ассоциируется с голосом. Мне больше нравится слушать певицу, чем певца. В то же время я предпочитаю видеть танец танцовщика, чем танцовщицы. Я ду- маю, во всяком случае, что танец - мужская деятельность, потому что во всех традиционных обществах танцует именно мужчина. Это его при- вилегия".

Интересную группу современного мужского танца, основанную живущим во Франции глухонемым венгром Палом Френаком, я видел недавно в Бу- дапеште. Балет Sauvageries открывается сценой, когда на полу, скрю- чившись, лежит нагой мужчина в узкой набедренной повязке, его гени- талии забраны в длинный толстый шланг, уходящий к потолку. Когда артист встает и начинает двигаться, этот серебристый "фаллос" набу- хает и также начинает извиваться, отрывая беспомощно висящего моло- дого человека от земли и подтягивая к потолку, где он исчезает. На сцене появляются четверо молодых мужчин в черных костюмах и белых рубашках с галстуками, они начинают плавно и элегантно, в убыстряю- щимся темпе, танцевать друг с другом. Вечерние костюмы их стесняют, они сбрасывают пиджаки и рубашки. С потолка спускаются трапеции, артисты взлетают над сценой, сцепляются в кружок и танцуют в возду- хе нечто удивительно красивое, напоминающее групповой фигурный па- рашютный полет. Двое мужчин сбрасывают брюки, на них нет даже на- бедренных повязок, только их гениталии скрыты белыми мешочками. Групповой полет прерывается, артисты раскачиваются каждый на своей трапеции, безуспешно пытаясь дотянуться друг до друга. Это графи- чески передает чувство мужского одиночества и потребности в обще- нии. Обнаженные или полураздетые тела молодых танцовщиков мужест- венны, но одновременно расслаблены. Все это сопровождается резкой и в то же время лиричной музыкой.

Я не собираюсь обсуждать эстетику современного танца. С точки зре- ния нашей темы, его новаторство состоит в том, что снимается обяза- тельная полярность рисунка мужского и женского танца. Мужчина-тан- цовщик как бы конкурирует с балериной на ее исконной территории, демонстрируя публике собственное тело, которое выглядит не менее красивым, чем женское, и притом является не только сильным, но так- же ранимым и чувствительным. Однако снятие "противоположности" мужского и женского танца не устраняет их различий. Перед нами не феминизация мужского танца, а раскрытие новых пластических возмож- ностей мужского тела.

Объективизация мужского тела, с явным гомоэротическим подтекстом, широко представлена в коммерческой рекламе. Знаменитый плакат Кал- вина Клайна, выполненный фотографом Брюсом Вебером (1983), предс- тавляет идеально сложенного молодого мужчину в плотно облегающих белых трусах. Модель сфотографирована снизу, объектив нацелен на туго натянутые плавки, сверкающая белизна которых контрастирует с загорелой кожей. По мнению американских критиков, это была не толь- ко самая удачная реклама мужского белья, но и величайшее изменение в телесном облике мужчины со времен Адама: "Адам стал закрывать свои гениталии, а Брюс Вебер выставил их напоказ"; "Бог создал Ада- ма, но только Брюс Вебер дал ему тело".

На рекламной фотографии другой фирмы нижнего белья сфотографирован спящий на спине обнаженный юноша, с закинутыми за голову руками и расставленными ногами, в обтягивающих белых трусах. Его мужествен- ное тело открыто взору, расслаблено и беззащитно. По сути дела, это не просто полуобнаженное тело, а стриптиз. Камера "себастьянизиру- ет" модель, невольно вызывая у зрителя-мужчины гомоэротические ас- социации и тревогу ("Почему меня притягивает тело этого парня?!").

Эротический эффект другого рекламного плаката Калвина Клайна, выз- вавшего в США скандал и обвинения в порнографии, усиливается тем, что модель смотрит зрителю прямо в глаза. Тем самым юноша как бы признает, что его тело выставлено напоказ сознательно, что он соз- нает свою соблазнительность и готов визуально ( а может быть и не только визуально) отдаться зрителю (К. Коппитерс). Взгляд в глаза и раньше отличал изображения куртизанок от изображений просто обна- женных женщин, которые могли и не знать, что кто-то за ними подгля- дывает. Теперь так делают и мужчины.

Любопытный момент реабилитации мужского тела - ослабление запретов на изображение волосяного покрова. В эротических изданиях и в рек- ламных роликах, как и в классической живописи прошлого, мужское те- ло обычно изображается гладким и безволосым. Это помогает ему выг- лядеть одновременно более молодым и менее агрессивным. Но многим мужчинам и женщинам волосатое тело нравится, оно кажется им более сексуальным. А клиент, как известно, всегда прав. В результате в телерекламе сигарет, а затем и некоторых других товаров, взорам зрителей предстала волосатая мужская грудь.

Бытовые представления и нормы современной культуры на этот счет не- одинаковы. Некоторые пубертатные мальчики стесняются появления во- лосяного покрова, другие, наоборот, гордятся им. Различны нормы и в разных видах спорта, в зависимости от того, подчеркивают ли они преимущественно вирильность мужского тела или же его пластику и элегантность. Если атлеты-тяжеловесы никогда не сбривают волос на теле, то многие пловцы бреются с головы до пят: считается, что это уменьшает трение при плавании, но здесь есть и групповые эстетичес- кие критерии.

Проблемы телесного канона особенно остро стоят в художественной фо- тографии, которая по самой своей природе "натуралистичнее" скуль- птуры и живописи и потому чаще подвергается обвинениям в порногра- фичности. Один из известнейших скандалов такого рода - преследова- ние работ знаменитого американского фотографа Роберта Мэпплторпа. Многие его произведения, натуралистически, без прикрас, изображаю- щие мужской гомосексуальный секс, садомазохизм и т.п., действитель- но шокируют зрителя. Однако, как справедливо замечает Карл Холм- берг, искусство Мэпплторпа - не столько фотография, сколько перфор- манс, театральное представление, в котором непристойность - просто вызов зрителю:

"Если зрители сосредоточатся исключительно на непристойности, то только ее они и увидят. Они не увидят дизайна, светотени и т.д. Они не могут видеть искусство... Истинное искусство Мэпплторпа - не фо- тография, а перформативное искусство, которое деконструирует нена- висть: зрители, которые цензурируют его, парадоксальным образом подтверждают его правоту. Они думают, что отрицают непристойность, но фактически они лишь доказывают, что непристойность - все, что они видят. Их негативное отношение - стигматизированное подтвержде- ние деконструирующей силы фотографии, а не ее отрицание".

Ослабление бытовых запретов на демонстрацию более или менее разде- того тела (короткие рукава, расстегнутые или задранные рубашки, шорты и т.п.) не устраняет оппозиции нагого и голого. Современные мужчины практически соревнуются с женщинами в том, кто чаще прибе- гает к помощи пластической хирургии, а одежду порой заменяет татуи- ровка. То-есть речь идет не столько о показе своего природного "го- лого" тела, сколько о сознательном конструировании "наготы", в со- ответствии с нормами своей субкультуры.

Своеобразной кульминацией этого является бодибилдинг (буквально - телостроительство). В традиционном атлетическом теле спортсмена, как прежде - теле воина или охотника, мускулатура функциональна, ее наращивали для решения какой-то конкретной "действенной" задачи - поднять, пробежать, метнуть, прыгнуть. В бодибилдинге она стала са- моцелью: мускулы нужны для того, чтобы их показывать. Бодибилдер "использует свои мускулы не для строительства мостов, а для подня- тия бровей. Они одновременно нефункциональны и вместе с тем чрезвы- чайно функциональны" (Сэм Фассел). Это делает бодибилдера "ходячим фаллосом".

Интересно, что представители разных видов спорта неодинаково отно- сятся к возможности публичной демонстрации своей наготы. Одной из самых знаменитых американских мужских пар был союз бодибилдера Боба Пэриса и фотомодели Рода Джексона. Когда Род Джексон завоевал по- четный и выгодный титул "Мужчины года" в журнале "Playgirl", он должен был сфотографироваться голым для его обложки. Профессиональ- ного натурщика Рода это предложение нисколько не смущало, но Боб смотрел на это иначе:

"Фронтальная нагота была для меня проблемой. И хотя Род сравнивал то, что делает он, с тем, что я сам делал в бодибилдинге, я не ви- дел между этим ничего общего. Бодибилдинг - это спорт. Я занимался им не для того, чтобы сексуально возбуждать людей, что является первой целью "Playgirl".

Рода эти соображения не убедили: "Я читал письма поклонников Боба и знал, что для многих из них это вовсе не было "просто спортом". Тут есть сексуальный элемент и именно он привлекает множество людей... Важнее было то, что Боб не хотел делиться мною с кем-то другим... Он сказал: "Я не хочу, чтобы каждый видел твой член. Его могу видеть я один". Не сумев переубедить партнера, Род отказался от выгодного контракта.

Первичный стимул накачивания мускулов для многих бодибилдеров - потребность в самозащите, детские переживания слабости и страха пе- ред более сильными мальчишками. "Я буквально соорудил себе брониро- ванный костюм, спрятав в нем хрупкого маленького неженку, каким я себя воображал. Несмотря на эту броню, временами я все еще вижу, как этот застенчивый неуклюжий мальчик смотрит на меня из прошло- го", - признается Боб Пэрис .

Как замечает автор книги "Маленькие большие мужчины" Артур Клайн, большинство бодибилдеров испытывают потребность в надежной маску- линности и одновременно - чувство ее отсутствия. Но по мере того, как мальчик начинает накачивать мускулы, средство становится само- целью.

В своей "Исповеди нетипичного бодибилдера" Сэм Фасселл рассказыва- ет, что заняться этим видом спорта его побудил страх слабого маль- чика перед большим городом. Юный Сэм хотел "как можно быстрее стать как можно больше ,- чем больше, тем лучше". Его привлекали самые большие и самые мощные мужские тела. К своему удивлению, в качалке он встретил много явных геев. Когда он в испуге спросил: "Так это геевская качалка?", то получил ответ: "Все качалки геевские". - А как же те мужики, которые поднимают тяжести? - "В особенности они. Только они этого еще не знают."

Американский студент-гей Новид Парси, прочитавший книгу Сэма Фассе- ла в свете собственного сексуального опыта, посвятил ей забавную статью "Не волнуйся, Сэм, ты не один". Переживания начинающего бо- дибилдера и молодого гея и даже самый язык, которым они эти пережи- вания описывают, выглядят практически тождественными: соперничество с другими мужчинами, желание уподобиться им и в то же время побе- дить их, смущение от собственной наготы и одновременно интерес к чужой наготе и т.д.

На самом деле общность метафоры, описывающей какие-то действия, не означает тождественности самих этих действий и их мотивации. Нарциссизм и аутоэротизм - не синонимы гомосексуальности. Арнольд Шварценеггер признавал, что процесс накачки мускулов его возбуждал, но восхищенные мужские взгляды, среди коих было и немало гомосексу- альных, этого эффекта не имели. Человек, привыкший быть предметом чужого вожделения, на него просто не реагирует, особенно если это вожделение не соответствует его собственным наклонностям. Полураз- детость группы "На-на" была сознательно рассчитана не только на де- вичью, но и на "голубую" публику, но судить по этому о сексуальной ориентации артистов было бы рискованно.

Неоднозначно и потенциальное воздействие увлечения бодибилдерами на их поклонников, среди которых преобладают мальчики и юноши.

Одни авторы считают, что восхищенное созерцание сильного мужского тела невольно пробуждает у мальчика гомоэротические чувства и жела- ние стать таким же и / или сблизиться с этим сильным мужчиной, то-есть, что бодибилдинг способствует гомоэротизму. Другие думают, наоборот, что бодибилдер представляет восхищенному взору мальчика нарочито вирильный (=гетеросексуальный) образ, идентификация с ко- торым помогает подростку преодолеть свой латентный гомоэротизм: "Я такой же, как он , следовательно, во мне нет ничего женственного". По мнению Марка Симпсона, идентификация мальчиков с бодибилдером "способствует превращению их гомосексуального либидо в нарциссизм, в котором их собственное Я становится замещением "потерянного" объ- екта любви; нарциссизм, который считается предвестником гомосексу- альности, в процессе социализации мальчиков действует как ее проти- вовес."

Практически, вероятно, возможны оба пути. Ведь само гомосексуальное желание неоднозначно: с желанием уподобиться любимому образу, вплоть до потребности "стать им", соседствуют альтернативные пот- ребности овладеть им или отдаться ему. Какое чувство возобладает, зависит не столько от характера образца, сколько от особенностей субъекта.

Расслабь пенис и дай крови прилить к мозгам

  СОДЕРЖАНИЕ :

• Нагое и голое [ I ]
• Чья нагота интереснее - мужская или женская? [ I ]
• Что скрывает мужское тело? [ I ]
• Чей взгляд конструирует мужское тело? [ II ]
• Иконография и эстетика мужского тела [ III ]
• Куда направлен гомоэротический взгляд? [ IV ]
• Гомосексуализация культуры или новый канон маскулинности? [ V ]